В этом мире так много боли, грязи и мрака... так много этого...

но я все равно люблю этот мир...




почему это должен развязывать Тобоэ? Почему именно этот в целом наивный и невероятно добрый человек? Почему у них такие странные родители?

Ведь Тобоэ даже не знает, что после изнасилования нужно идти к гинекологу, чтобы он засвидельствал факт насилия....

Почему я не сказала с умным видом "она сама нарывалась"? Глупая фраза. Да, она постоянно общалась с панками, не с теми клоунами, которых можно увидеть, а, боюсь, с настоящими. Да, я не вмешивалась: не моя семья, и я слишком свято уважаю чужой выбор. Она выбрала. Я помогала ей, когда она просила помощи.

Она получила расплату? Не знаю. Мне сейчас слишком больно, чтобы думать так. По каким бы причинам это не случилось, мне больно.

Мое слабое место — те, кого я люблю, я слишком живо переживаю вашу боль, любимые мои...

Хочется плакать... от своего бессилия...

От того, что те, кто должен защищать и беречь, чуть не довели дочь до самоубийства. То есть довели-таки, но Тобоэ остановил ее. Он грустно заметил, сидя у меня на кухне, что она даже вены резать не умеет.

Она ведь еще наивней Тобоэ...

Она разом потеряла все: друзей, которые таковыми не оказались, любимого, который сказал, что она сама виновата... Слава Богу, что он еще посоветовал ей сходить в милицию. Сама она не догадалась бы. Странно только, что там ей не сказали о гинекологе.

Но у насильника родственник — шишка в милиции. Получится ли что-то?



Руки у меня не опускаются. Хотя страшно встретиться с ней, боюсь, очень боюсь, что огонь в ее глазах погаснет. Она сейчас так держится за Тобоэ... А он не может из-за всего этого учится. Собирается переводиться на вечернее, чтобы работать и вытащить себя и ее. Сказал, что если так будет продолжаться, плюнет на деньги и сбежит еще раньше.

Потому что так и вправду нельзя жить.



Почему наши любимые родители научили нас троих этому горькому уроку: даже те, кому ты доверяешь больше всего, те, кто научил тебя любить, те, кто всегда защищал тебя и берег, — даже они могут предать, когда тебе по-настоящему плохо.

Я счастлива, что в ее колледже работает хороший психолог, который помогает ей. Поэтому страх перед ее погасшими глазами не очень силен. Это скорее опасение.



Обидно, что Тобоэ мне ничего не сказал. Но он слишком хорошо знает, как я умею разделять чужую боль. Сам когда-то вытаскивал меня из чужого ада.

Добрый, милый Тобоэ.... Как я люблю твой мягкий, чистый свет, согревающий любого... и обжигающий врагов... ты отстоял ее. ты молодец.

и я все равно люблю этот мир.

и этих людей... не могу ненавидеть того... не знаю, как его назвать.



и все равно хочется плакать...




Так хочется обнять ее, согреть, чтобы она все-все забыла... чтобы этого просто не было... чтобы ей больше не было плохо.

А в этом месте видно надо поскулить "а кто же согреет меня?" Тобоэ не до того, наоборот, я стараюсь его поддержать, помочь ему.

А я и так перебьюсь. Не впервой быть одной. Так что фик я буду скулить. Я привыкла.